Жизни Анны. Мистический роман - Максим Яковенко

– Diese jüdische Hure muss in die Gaskammer geschickt werden.6

– Der Zug ist gerade abgefahren7, – отрапортовал некто офицеру.

Кругом была красивая новгородская осень. Лиза лежала на желтых дубовых листьях, держась за голову руками.

Офицер СС достал пистолет «Вальтер».

– Не надо, я прошу…

Выстрел.

– Не надо, я прошу, – Анна, протяжно всхлипывая, произнесла последние слова Лизы.

– Лиза, дышим, все хорошо. Вдох… выдох… вдох… выход. Сейчас мы начнем возвращение в то самое место, откуда начали.

Однако Анна не реагировала на команды доктора, что заставило его начать волноваться. Остаться или зависнуть в прошлом воплощении – гипотетически возможный сценарий развития сеанса регрессии, но еще ни разу не задокументированный в мировой практике, поэтому Остапцов надеялся, что пациентка откликнется.

– Как мне хорошо, – неожиданно сказала Анна, прервав доктора, продолжающего давать инструкции.

– Где ты сейчас находишься? Опиши, что вокруг, – выдохнув, спокойно спросил доктор.

– Я в туннеле, быстро двигаюсь вперед. Мне хорошо… нет боли. Там, впереди, свет… Меня кто-то встречает.

– Очень хорошо. Направляйся навстречу свету, навстречу тому, кто тебя встречает.

– Да.

– Опиши того, кто тебя встречает. Ты его видишь?

– Я его вижу, – громко сказала Анна.

– Кого ты видишь? – спросила ошарашенная Маша.

– Его… офицера СС, убийцу… Он стоит передо мной… Он смотрит на меня.

– Не беспокойся. Он больше не причинит тебе вреда. Иди ему навстречу. Попробуй поговорить с ним, – доктор направлял Анну в загробном мире.

– Он смотрит на меня. Что-то хочет сказать… О нет, он… он теперь Франк.

– Что? – Маша не понимала.

– Он воплотился сейчас во Франка. Я вижу его душу, он говорит со мной.

– Лиза, продолжай. Что он тебе говорит?

– Он тянет ко мне руки. Нет… я не хочу его видеть. Убийца… Как ты мог? Зачем?

– Ты взяла его руку, Лиза… Анна, ты взяла его руку? – переспросил доктор, словно это было очень важно.

– Нет. Он меня убил. Я не могу…

Анна начала учащенно дышать.

– Хорошо, оставь его.

Тишина. Доктор сделал глоток воды и продолжил:

– Анна, сейчас ты начнешь путь назад, туда, откуда мы пришли. Следуя за счетом от одного до десяти, ты будешь идти туда, откуда пришла.

Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.

Анна, ты снова здесь и сейчас. Ты чувствуешь свои руки, ноги, все свое тело. Можешь открыть глаза.

Анна открыла глаза через две минуты, когда Остапцов повторял счет.

Девушка смотрела вперед, сквозь маячившую Машу, щелкающие пальцы доктора, прямо на белую стену. Ее глаза были красны от слез и выражали ужас. Этот ужас не мог понять никто, кроме нее самой. Ужас стал ее частью, он стал Анной.

Доктор Остапцов принес печенье и конфеты. Аромат свежезаваренного улуна наполнил кабинет. После кружки горячего чая на щеках Анны выступил румянец, еще через некоторое время из глаз перестали бежать слезы.

– Расскажи подробнее, что ты еще увидела? – Маша сидела рядом и продолжала назойливо выпытывать от Анны что-нибудь остренькое, впечатляющее, совершенно не думая о чувствах подруги.

Но Анна молча пила вторую кружку чая мелкими глотками, смотря куда-то вбок и вниз, совершенно не обращая внимания на Машу и доктора, чьи слова тоже не доносились до ее ушей.

– Что-то пошло не так. За все годы практики впервые такое вижу, – бормотал Остапцов, перебирая книги в шкафу, стараясь отыскать упоминания подобных случаев.

– Игорь Николаевич, что с ней произошло? Посмотрите, она совсем меня не слышит.

Похоже, до Маши дошло, что все куда серьезнее, чем она могла себе представить.

– Может, стоит попробовать гипноз еще раз? – Маша начала суетиться, просить Остапцова предпринять какие-то меры, во многом чувствуя свою вину за произошедшее. Ведь если бы не ее любопытство, их бы здесь не было, и Анна не сидела полчаса как онемевшая.

– Необходимо провести еще один сеанс. А желательно целую серию, чтобы досконально разобраться в произошедшем и отработать ситуацию.

– Не нужно, – сказала Анна.

– Наконец-то! – Маша хлопнула в ладоши.

– Я ничего не хочу, вообще ничего, – Анна закрыла лицо руками, положив локти на журнальный столик.

– Вам нужна гипнотерапия, чтобы восстановиться от полученной в прошлом воплощении травмы. Послушайте, Анна, буквально десять минут, и станет легче.

– Нет. Нет. Я не хочу опять что-либо видеть… Мне достаточно, мне хватило… не нужно.

Анну начало трясти. Казалось, еще немного, и она разразится истерическим рыданием.

– Это необходимо для вашего же стабильного психоэмоционального состояния, – доктор был настойчив.

– Со мной все хорошо. У меня стабильное состояние.

Слова Анны звучали крайне неубедительно, но в одном она была решительна – проходить какой-либо новый сеанс гипноза она больше не намерена.

Сейчас Анне хотелось только спрятаться, убежать, скрыться от всех, лишь бы ее не видели и даже не думали о ней. Нахлынувшее чувство стыда еще больше усилило неловкость: так обычно бывает, когда личные секреты и интимные подробности становятся известны окружающим. Затем вдруг стало холодно. Еще одна кружка чая не согревала, подаренный Франком кашемировый шарф вызывал дискомфорт. Взгляд начал метаться по комнате в поисках неизвестно чего, на ум приходили спутанные мысли, ей казалось, что нужно было куда-то идти, только куда… куда?!

– Маша, я пойду.

– Куда? На тебе лица нет, ты ходить еще не готова.

– Хочется воздуха, свежего воздуха.

– Да, это хорошо, свежий воздух поможет. Я завтра улетаю в командировку, потом – в отпуск, в середине января снова буду в городе. Звоните, приму без очереди… И да, по переводу статьи мы можем договориться, у меня есть много материала для перевода.

– Игорь Николаевич, а ей хуже не станет, может, какие-то таблетки пропить? – поинтересовалась Маша, пока Анна отлучилась в туалет.